Электроэнергия не является дефицитным товаром. В развитых и большинстве развивающихся стран мира нет дефицита электроэнергии. В энергосистемах этих стран отмечается скорее избыток генерирующих мощностей, и, во многих случаях, в среднем отмечается снижение их КИУМ (коэффициента использования установленной мощности) в последние годы.

В этом плане сегодня в этих благополучных юрисдикциях строить никакие новые мощности не нужно. Действующих достаточно. Свет горит, электроны и деньги ходят по своим устоявшимся маршрутам.

Однако система не статична. Время течёт. С ним изменяется и окружающая действительность. Старые объекты ветшают, разрушаются, на замену возводятся новые, растёт копилка знаний, появляются новые технологии… Идёт постоянное движение, обновление. Если его нет, система деградирует и разваливается.

С точки зрения потребителя в её простейшем варианте новые мощности оправдано строить в том случае, если они вырабатывают более дешевую энергию, чем существующие. В этом месте мы сталкиваемся с проблемой. Во многих случаях новые мощности не могут давать более дешевую энергию сразу, поскольку старые мощности уже амортизированы, а инвесторам в новые ещё предстоит вернуть свои вложения и получить доход на капитал. Этот возврат инвестиций и соответствующий доход включаются в счёт. Другими словами, в краткосрочном плане новые инвестиции в генерацию могут приводить к росту стоимости/цены электроэнергии, соответственно, с точки зрения краткосрочных интересов потребителей, их строить не нужно. Однако, как мы показали выше, с системной точки зрения, мощности нужно обновлять.

Что строят? Выбирают из существующего набора возможностей. По мере промышленно-технологического развития расширяется ассортимент технологий производства электроэнергии. Если на заре отрасли для выработки электричества нужно было построить ГЭС или угольную ТЭС, то сегодня вариантов гораздо больше. В 60-х годах прошлого столетия учёные и энергетики практически утвердились во мнении, что на смену углю придёт «мирный атом» — бесконечное море дешевой энергии. В жизни оказалось, что расцвет атомной энергетики выразился в её 17% доле в производстве мировой электроэнергии во второй половине 90-х годов. С тех пор «мирный атом» скатывается с этого «пика» … В общем, современная экономически развитая страна сегодня может построить электростанцию любого типа, нет технологических препятствий, имеющиеся варианты намного превосходят потребности. Ситуация в некоторой степени напоминает современный потребительский рынок, где для удовлетворения спроса в чем-то одном предлагается множество товаров. Как говорят немцы, «Wer die Wahl hat, hat die Qual» (у кого есть выбор, у того есть и муки выбора).

По каким критериям осуществляется выбор в электроэнергетике? Соответствующие технологии сравниваются с точки зрения издержек-выгод (cost-benefit analysis). Существует большой набор критериев/показателей, который со временем изменяется. Разумеется, решения в энергосистемах могут приниматься под влиянием крупных национальных или транснациональных игроков, с нарушением «объективных» критериев. Например, мы рассказывали, как в Калининградской области построили угольную электростанцию, которая там не очень-то нужна. Поэтому важно, чтобы регуляторы могли соблюдать равновесие, в большей степени руководствовались соображениями общественного блага (это, конечно, не просто, поскольку представления о таковом довольно расплывчаты и подвижны).

По мере удовлетворения первичных потребностей («у всех есть электричество»), люди начинают задумываться о «тонких материях», таких как, скажем, экологические характеристики, влияние на климат. В энергетику вводятся экологические стандарты, со временем они ужесточаются. Ярким примером является Китай. Ещё 15 лет назад его угольные электростанции адски коптили, а сегодня китайские стандарты выбросов для угольной генерации являются самыми жесткими в мире. Да, в экономически и технологически развитых странах нынче важны экологические качества электричества. Более того, экологические стандарты способствуют ускоренному обновлению фондов в электроэнергетике. Для удовлетворения потребности в электроэнергии новые мощности (и новые технологические типы мощностей) не нужны, но для выполнения требований стандартов они необходимы. Это важный момент, поскольку в принципе, в историческом плане промышленно-технологическое, экономическое развитие обеспечивается усовершенствованием стандартов, постоянным «повышением планки».

Одним из важных критериев выбора является экономический — технологии генерации сравниваются по удельной приведённой стоимости (LCOE).

Два фактора — экологические преимущества и низкая стоимость — обусловливают быстрое развитие солнечной и ветровой энергетики на Земле. Снижение их стоимости обусловлено эволюцией технологий и реализацией эффекта масштаба.

Сегодня солнечная и ветровая энергетика стали крупнейшими секторами мировой электроэнергетики по объёмам привлекаемых инвестиций и вводимых мощностей. Это быстрорастущие сектора, которые постепенно вытесняют, и в дальнейшем будут вытеснять всё быстрее другие технологии генерации. Скажем, в 2009 году в мире было введено в эксплуатацию 8 ГВт солнечных электростанций, в 2014 году — 40 ГВт, а в 2019-м будет введено где-то 120 ГВт. Большая их часть будет построена в странах, где нет дефицита электроэнергии, и где, исходя из этого, никакие новые мощности строить не нужно.

Большой рынок — большие объёмы денег, которые на нём создаются и вращаются. Рост рынка способствует приходу на него всё новых инвесторов, а рост масштабов ведёт к дальнейшему снижению стоимости технологий. Это также один из факторов «самовоспроизводящегося» развития солнечной и ветровой энергетики.

Если на заре развития солнечной энергетики в 00-х годах тогдашнее небольшое по объёмам производство солнечных ячеек и панелей «отдали» китайцам, то сегодня промышленно развитые страны пытаются вернуть обратно большую часть цепочки создания стоимости. Рынок стал крупным и стратегически важным. Отсюда попытки «реиндустриализации» на основе новых энергетических технологий и политика локализации, и таможенные барьеры. Перенос промышленного производства в другие страны уходит в прошлое. ВИЭ стали отраслями, которые дают весомую прибавку к ВВП, современные экономические власти признают полезность их стимулирования, и это также один из факторов, способствующих их развитию. Вот, например, говорит конгрессмен-республиканец Брайан Фицпатрик, обосновывая необходимость продления налоговых льгот для солнечной энергетики: «чистая энергия предоставляет огромные возможности для развития нашей экономики, сокращения выбросов углерода и укрепления нашей национальной безопасности. По этим причинам необходимо стимулировать предпринимательство в области чистой энергии, и я решительно поддерживаю увеличение инвестиций в этот сектор для содействия процветанию Америки».

Таким образом, развитие солнечной и ветровой энергетики – это в значительной степени естественный процесс (естественный в том смысле, что влияние отдельных акторов на его течение крайне ограничено), обусловленный эволюцией знаний, технологий и логикой экономического развития на нынешнем историческом этапе. «Течёт мощный поток, и вы можете решать, в каком направлении вы хотите плыть. Но контролировать сам поток не в наших силах, это эволюция технологий. Я думаю, это безумие, если кто-то думает, что он действительно может повлиять на это», — ёмко описал ситуацию глава Enel.

А что Россия?

О наших успехах и проблемах сказано много. Здесь приведу один пример.

На днях я посетил завод ООО «Солар кремниевые технологии» (Солар Системс), расположенный в Подольске. Здесь производятся кремниевые слитки и пластины — основные «полуфабрикаты» для производства солнечных элементов и модулей.

Об истории завода и его значении я писал подробно в прошлом году.

На всю Россию это единственный современный завод, производящий продукцию данного вида.

Объемы производства: 160 МВт в год. В то же время годовой объём мирового рынка, как мы отмечали выше, сегодня порядка 120 ГВт (120000 МВт).

То есть вся стратегическая отрасль в России — это маленькое, по мировым меркам, предприятие (ещё в «оборонке» есть небольшие производства, но они гораздо менее «продвинутые» в технологическом плане). И эта отрасль чувствует себя не слишком уверенно, поскольку российские масштабы развития солнечной энергетики малы, а перспективы роста довольно туманны. Наши власти пока не в полной мере осознают стратегическую важность сектора, который становится основным в рамках мировой энергетики, и «предоставляет огромные возможности для развития нашей экономики».

Развитие ВИЭ в России в сочетании с требованиями локализации порождает сложные, инновационные цепочки создания стоимости внутри страны, дает заказы смежным производствам и научным организациям, расширяет национальный промышленный потенциал и способствует повышению темпов экономического роста. Важно не растерять эти достижения и возможности еще на этапе становления отрасли. Успешное развитие сектора ВИЭ и соответствующей промышленности требует постановки чётких целевых параметров долгосрочного развития возобновляемой энергетики и масштабов, соответствующих месту России на экономической и энергетической картах мира.